Арес, сам того не понимая, устроил мне подлянку. И выбора теперь не было — только рассказать как есть.

Я знал чем закончится разговор, и Маша не подвела — сказала все, что я уже готов был услышать. Радовало, что не собиралась сбегать, чего я очень опасался. Не сейчас, когда мы вплотную подобрались к этим тварям.

Жалел ли, что она узнала? Да черт его знает. Сам не заметил, как перестал воспринимать ее отзвуком прошлого. И ребенок… Захотелось второго шанса. Чтоб по-настоящему, чтобы семья…

Теперь же… Все пошло нахер. И может так и было правильно, но ее взгляд… Как будто нож вогнали в грудину. Маленькая девочка, наивная, юная.

Жалел ли я что в тот вечер не удержался? Эгоистично, но нет. Землю рыть готов был, чтобы она поняла, приняла меня. Таким как был. Даже не поверил, что повезло так — не хотел врать, изворачиваться. Моя жизнь — полоса дерьма. Белым и пушистым мне уже не стать никогда.

И все же она смогла сделать шаг навстречу, не оттолкнула.

Любимая женщина, носящая под сердце моего ребенка.

Такая близкая и такая далекая одновременно теперь…

— Чего вызывал? — вырвал из размышлений Франц, зашедший без стука.

— Поговорить хотел. Что с Самойловым?

— Пока как договаривались. Орловский дал пробную партию.

Гриша держался отстраненно, и я его понимал. Самому поперек горла стояло то, что приходилось делать.

— Уже знаешь куда сливать будешь?

— За мной следят, ты в курсе? — резко ответил он. — Псы Самойлова.

— Давно?

— Уже несколько дней. Неприметно, но ведут, суки, каждый раз. И возле дома трутся.

— Они не тронут ее, пока ты в деле, — успокоил его.

— Ты так уверен? — оскалился он. — Брата твоей девчонки тоже не тронули?!

Стиснул зубы, сдерживая эмоции.

— Это мои проблемы.

— Ты заварил эту кашу, Олег. И если по твоей вине что случится с Настей или ребенком…

— То что, Франц? Ну? Договаривай!

— Я приду за тобой. И мне будет плевать, что ты мне жизнь спас. Я превращу твою жизнь в ад, Волков. Поверь, мне.

— Тебе и не придется, — ухмыльнулся я. — Я уже почти там.

Французов непонимающе нахмурился.

— Я жду от тебя информацию. С наркотой поступай как договаривались — деньги на расходы получишь налом у Ареса.

— Ты слышал, что высшие решили расширить территорию этому ублюдку? — спросил он, уже уходя.

— А ты уже в курсе, — даже не удивился его осведомленности. Франц умело пользовался тем, что был вхож во все круги — что криминальные, что бизнесменские.

— Знаешь что это значит?

— Что у нас мало времени, Гриша. И облажаться нельзя.

— Скажи это своему бешеному другу!

— Арес умен, и если слушать кого, то точно его.

— Его план — чистой воды безумие! И я сразу говорю, что если хоть один намек — я отойду в сторону.

— Так просто?

— Для меня это непросто. Но тебе я врать не стану. Цена слишком высока.

— Я тебя услышал.

Оставшись один, выдохнул устало. Все только усложнялось. Я понимал Григория. Сам был в той же ситуации — если эта девчонка запала ему в душу, то он выберет ее. Ее и этого пацана в подгузниках. А шанс, что Ростов и его компашка слетит с катушек, был очень велик. Пока все указывало, что Самойлов удерживал своих прихлебателей, но стоило оступиться… Показательная казнь, что он запланировали для Машиного брата, говорила о многом.

И нужно было собраться, чтобы сделать все как надо.

Но как же кровоточило в груди от того, что та, что поселилась в сердце, теперь вряд ли подпустит к себе…

— 50 -

Я заперлась в комнате до самого вечера. Нисколько не удивилась, что мне принесла еду горничная. Через силу заставила себя поесть — просто потому что так надо для ребенка.

Сама же я… Я пыталась принять новую правду. Оказывается, быть чьей-то копией — больно и унизительно. Из-за внешности я попала в этот переплет, а ведь могла… могла жить спокойно СВОЕЙ жизнью.

Сидела и смотрела в окно, ожидая, что придет хоть какое-то понимание. Но ничего не менялось. Мне по-прежнему было больно. И ведь почему? Вроде бы я не должна была испытывать к Волкову каких-то сильных чувств. Да, мы пытались строить отношения, узнавать друг друга. Интимная сторона жизни — всего лишь физиология.

Но тогда почему мне было так горько? Настолько, что слезы сдерживать становилось все труднее?

У него была жена и сын.

Жена, которую он любил, и сын.

Эта мысль так сильно задевала, что хотелось выцарапать ее из себя. И, потеряв их, он что? Решил за мой счет наверстать упущенное?

Попыталась представить мальчугана с глазами Олега, как он бегает, зовет отца. И едкое, нехорошее чувство поселилось в груди.

А затем вспомнился взгляд, когда Волков говорил об их смерти. И вспомнилась та боль, что я испытывала, думая, что Дима умер.

Двоякие чувства одолевали меня. Захотела бы я вернуть прошлое? Возможно…

Почти двадцать лет прошло. Но стоило ему увидеть меня, как прошлое ожило. Насколько же сильно Олег любил жену? Наивная, я мечтала, что когда-нибудь между нами возможно тоже будет именно она — любовь, как между супругами…

За это время я не придавала значению тому, что Олег ни разу не заговорил о формальной стороне отношений. Хотя мог бы просто поставить перед фактом — вполне в его духе.

Теперь я понимала почему. Потому что у него была жена, а я — лишь блеклая замена. Которая оказалось не такой, как она.

Было больно, было тоскливо. Хрупкий мир, что я надумала себе, в очередной раз разрушился. Мне некуда было уйти, негде спрятаться. У меня не было ничего своего в этой жизни — все во власти Олега.

Пару дней я провела, как в тумане. А как-то, спускаясь вниз, заметила Ареса. Тот как раз выходил из кабинета Волкова.

— Привет, Машуня, — привычно сказал тот. Я опасливо покосилась на коридор.

— Привет. А Олег?… — мне не хотелось с ним встречаться, но если вдруг они собирались обедать, то я бы лучше ушла к себе.

— Он занят, — сдержанно ответил мужчина.

— Понятно, — протянула я, прикидывая идти ли сейчас есть или все же подождать. Но похоже Астахов расценил мою реакцию по другому.

— Маш, не ходи к нему сейчас. Не надо.

— Почему? — спросила скорее по привычке, чем из интереса.

Тот тяжело вздохнул и отвел взгляд.

— Сегодня день, когда… — Арес запнулся. — В общем, не надо.

— День, когда что? — первая мысль была о брате. Но вслух я боялась озвучить — боялась узнать, что с Димой что-то не так.

— День, когда его лучше не трогать. Вообще. Даже не показывайся ему на глаза.

— Да что случилось! Это как-то связано с… — Димкино имя повисло невысказанным.

— Да, это связано с той трагедией. И годовщина не лучший день, чтобы снова собачиться, — резко ответил он. А затем развернул меня за плечи и легко подтолкнул в сторону лестницы. — Иди к себе. Займись чем-нибудь.

Я послушно последовала наверх, а в голове была только одна мысль — годовщина смерти его жены и ребенка? Об этом же шла речь? И знал ли Арес, что я в курсе этого??

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— 51 -

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Волков

Алкоголь — плохой советчик. Но неплохо помогает унять боль. Тупую, пульсирующую боль, что сводит с ума всегда в этот день. Все эти годы я упорно шел вперед, обманываясь и спокойно живя, запретив вспоминать прошлое. Но раз в год старые раны вскрывались, напоминая о себе.

Арес давно ушел, понимающе похлопав по плечу. Как всегда предложил составить компанию, но я не хотел.

Демоны прошлого — для меня одного. Сидя в кресле и медленно цедя выдержанный виски, вспоминал шаг за шагом тот день. Как утром повздорили с Мариной из-за сущей ерунды — ей снова захотелось поехать к морю, а у меня не было времени. Как наспех поцеловал Руслана, решив, что через пару дней все же возьму выходной и побуду с ним.